Мне кажется, что мы находимся в точке истории, непохожей на что-либо , происходившее раньше. Жизнь движется гораздо быстрее, когда-либо. Подумайте о громадном ускорении накопления фактов, знаний, методик, изобретений, достижений в технологии .Кажется вполне очевидным, что это требует изменить наш подход к человеку, к его отношениям с миром. Грубо говоря, требуется иной тип человека, способного жить в непрерывно изменяющемся мире. Новое время характеризуется появлением типичной нестандартной ситуации - такой, где нет готовых решений, алгоритмов, где ни книга, ни ЭВМ, ни соседи, ни информация не смогут помочь решить задачу, если мы сами не обладаем способностью ее решить. При этом человек, конечно, должен обладать обширными познаниями, но главное его оружие - это способность реализовать их, пойти необычным, творческим путем.
Следовательно, сегодня возникает потребность в людях, не столько потребляющих знания, сколько добывающих их, в таких качествах личности, которые гарантировали бы психологическую готовность к принятию решений в неожиданных ситуациях. Человек должен обладать способностью воспринимать такие ситуации не как ЧП, а как естественное состояние бытия, не нуждающиеся в неподвижном и устойчивом, "замороженном" мире, в том, чтобы жить так, как их отцы. Такие люди будут уверенно смотреть в завтрашний день, даже не зная, что произойдет, но рассчитывая на свою способность импровизировать в ситуации, никогда ранее не возникавшей.
Каков же в этих условиях правильный путь обучения? Ясно, что мы должны учить людей быть творческими, по крайней мере в смысле способности справляться с новизной, импровизировать. Творческие люди не должны бояться изменений, напротив, должны чувствовать себя комфортно, встречаясь с изменениями и новшествами и, насколько это возможно, даже быть способными наслаждаться ими. Это означает, что мы должны обучать и готовить творческих личностей.
Обязательным компонентом жизни людей, которые боятся новизны, является стресс. Концепция стресса разрабатывается с 1936 года выдающимся канадским физиологом Гансом Селье. Он определял стресс как специфический ответ организма на любое предъявленное ему требование; этот ответ представляет собой напряжение всех защитных сил организма, мобилизацию его ресурсов, и прежде всего вегетативной, нервной и гуморальной систем, для приспособления к изменившейся ситуации и решение возникших жизненных задач. Стресс может не только снизить, но и повысить устойчивость организма к вредным болезнетворным факторам, и в этом случае он называется эустрессом, в противоположность ему тот стресс, который может привести к болезни и гибели, называется дистрессом. В отличие от животных, ни интенсивность, ни длительность, ни эмоциональность стресса у человека не приводит к нарушению адаптационных механизмов. Действительно, широко известно, что у лиц, активно вовлеченных в многолетнюю и тяжелую трудовую деятельность, число психосоматических заболеваний не только не возросло, но даже значительно уменьшилось:. Так у жителей осажденного Ленинграда не выявлялось гипертонической болезни, в первые повышенное артериальное давление было зарегистрировано у многих жителей города после прорыва блокады. Более того, психосоматические заболевания временно исчезали даже у лиц, переживших нечеловеческие условия концентрационных лагерей. Те узники лагерей, которые оказывались духовно сломленными, воспринимали ситуацию как безнадежную и прекращали всякие попытки к сопротивлению, быстро погибали от истощения и болезней. Другие же люди, продолжавшие повседневную борьбу за существование и сохранение человеческого достоинства, не только выживали, вопреки голоду, недоброкачественной пище, изнуряющему труду и постоянной угрозе уничтожения у них не обнаруживалось признаков тех заболеваний, которыми они страдали до заключения в лагерь. Поэтому с точки зрения классической концепции стресса выглядит парадоксом то, что у многих из этих людей после освобождения, когда все муки были уже в прошлом и эмоциональное состояние было несравнимо лучше, появлялись признаки новых психосоматических заболеваний, или возобновлялись ранее перенесенные. Что же в таком случае является решающим?
В.В.Аршавский изучал влияние эмоционального состояния животных и характера их поведения на течение искусственно вызванных патологических состояний у кроликов и крыс. Создавались экспериментальные модели разных заболеваний: аллергического отека, эпилепсии и т.д. У этих животных вызывали различные эмоциональные состояния с помощью раздражения электрическим током определенных зон мозга. Электроды вживляли в так называемые зоны неудовольствия, при раздражении которых животное проявляет признаки страха, возбуждения, становится агрессивным или тревожным. Раздражение других точек мозга - "зон удовольствия" вызывает у животного повторить пережитые ощущения. Было обнаружено, что раздражение зон отрицательного подкрепления приводит отнюдь не к однозначным результатам. Во многих случаях здоровье испытуемых животных действительно ухудшается, но не так уж редки случаи, когда оно улучшается. И определяющим фактором является поведение животного в процессе переживания отрицательных эмоций.
А поведение это может быть двух видов. Пассивно-оборонительное, когда животные забиваются в угол клетки, дрожат и замирают, обнаруживая все признаки страха, но при этом не предпринимают никаких попыток спастись или же совершенно безвольно распластываются на дне клетки, как бы примирившись со своей участью. Противоположным ему является активно-оборонительное поведение. Это поведение может иметь различные проявления: животное может пытаться бежать из клетки, обнаруживая все признаки страха, но только не парализующего, а толкающего на поиск спасительного выхода; или крыса приходит в ярость, кусает и царапает клетку, может вцепиться в экспериментатора, пытается выдернуть из головы электроды. Во всех случаях такое оборонительное поведение носит активный характер. И систематические наблюдения позволили установить, что именно при активно-оборонительном поведении уменьшается тяжесть болезненных процессов. Напротив, при пассивно-оборонительном поведении все формы патологии прогрессируют и нередко завершаются гибелью животных.
В исследованиях В.С. Ротенберга показано, что основным компонентом поведения, определяющим устойчивость организма к разнообразным внешним воздействиям, является поисковая активность.
Поисковой активностью называется деятельность, направленная или на изменение неприемлемой ситуации, или на изменение своего отношения к ней, или на сохранение благоприятной ситуации вопреки действию угрожающих ей факторов и обстоятельств, при отсутствии определенного прогноза результатов такой активности, но при постоянном учете промежуточных результатов в процессе самой деятельности. Человек запрограммирован природой на гибкое поисковое поведение в меняющемся динамичном мире как самой природы, так и социальных отношений. В реальности стопроцентный прогноз конечных результатов блокирует поисковую активность, превращая жизнь в набор автоматизированных действий, отражающих искусственно выстроенную ситуацию. В то же время в процессе поискового поведения не только конечные, но и промежуточные его результаты должны учитываться, оцениваться и использоваться для коррекции поведения, которое без этого окажется недостаточно гибким и в конечном итоге - малоэффективным. Поисковое поведение отличается от панического, при котором человек тоже пытается активно действовать для изменения неприемлемой ситуации, однако такая активность носит хаотический непродуктивный характер, ошибочные действия не коррегируются, ни один из путей спасения не прослеживается до конца, и такое поведение, как правило, не оказывает защитного действия. Антиподом поисковой активности является отказ от поиска. У человека он проявляется разнообразно: сюда относится депрессия, невротическая тревога, переживание апатии, беспомощности, безнадежности, которые часто предшествуют развитию различных заболеваний. Подмечено, что чем более высокой поисковой активностью характеризуется человек в его обычном состоянии, тем тяжелее переносится его отказ. Состояние отказа от поиска не только вредно для здоровья - оно резко отрицательно сказывается на результатах любой деятельности. Возникнув в конкретной ситуации, оно имеет тенденцию "захватывать" поведение в целом, потому что если даже ощущения безнадежности и депрессии явились реакцией на какую-то конкретную неудачу, они способны парализовать активность в любом другом направлении. Снижение поисковой активности обуславливает возникновение новых неудач формирует замкнутый круг, вырваться из которого можно, если в неудачах возникает просвет или внезапно случается событие, требующее полной мобилизации для спасения собственной жизни или жизни близких.
Активное поведение и жизненная стойкость во многом определяется мировоззрением и идеологией человека, которые не дают угаснуть поисковой активности вопреки всем жизненным трудностям. Но большое значение имеет и то, что поисковая активность реализуясь в разного рода творчестве, как бы сама себя поддерживает. Потребность в поиске требует удовлетворения любым путем и если человек закрывает для себя путь вперед, в сторону новых свершений из опасения потерять достигнутое, - он неизбежно начинает двигаться назад. Только у человека, благодаря сознанию и высокому уровню социальной организации потребность в поиске может проявиться в творчестве. Разумеется, и творчество может стимулироваться разными причинами - от потребности общества в разрешении назревших задач, до стремления к самоутверждению. Но среди побудительных причин творчества не следует забывать и о бескорыстном удовольствии, доставляемом самим процессом работы. Все дело в том, что именно в творчестве проявляется уникальность потребности в поиске - ее принципиальная ненасыщаемость, ибо потребность в поиске - это потребность в постоянном изменении самого человека. Подлинное творчество само себя стимулирует, само по себе является для человека наградой.
Является ли потребность в поиске врожденной или приобретенной? Безусловно, определенные биологические предпосылки для ее возникновения существуют, коль скоро она обнаруживается у животных, принадлежащих к разным видам, стоящих на разных ступенях развития. Биологическая роль этой потребности для человека очевидна: она является как бы пружиной, движущей силой саморазвития и самосовершенствования каждого индивида, делая его активным соучастником прогресса всей популяции. Возникает как бы положительная обратная связь между уровнем и темпом развития мозга: чем сложнее и совершеннее становится ЦНС, тем интенсивнее она развивается и совершенствуется. Одним из механизмов, обеспечивающих такое ускорение, является поисковая активность: чтобы она успешно реализовалась в сложном мире и не приводила индивида к гибели, мозг должен обладать большими разносторонними возможностями в усвоении, реорганизации и извлечении информации из памяти, в регуляции усложняющегося поведения. Таким образом, поисковая активность способствует развитию НС, а последняя, в свою очередь, стимулирует поиск. Однако общебиологическое значение потребности в поиске и ее биологическая природа отнюдь не противоречат тому обстоятельству, что эта потребность у разных субъектов развита в разной степени. Объясняется это тем, что при рождении индивид обладает только предпосылками к развитию этой потребности, а окончательно она формируется лишь в процессе индивидуального развития и социального общения, благодаря постоянному контакту с родителями и другими взрослыми. А если среди них будут доминировать те, кто склонен отказываться от поиска, то потребность в поиске не будет формироваться и у новых поколений и развернется цепная реакция отказа.
Но было бы серьезной ошибкой игнорировать принципиальное отличие человека даже от высших животных в характере и направленности поиска. Речь идет прежде всего о том, что именно у человека поисковое поведение перестает быть лишь ситуативным (обеспечивающим удовлетворение потребности в пище, безопасности, продолжении рода), а нередко становится самоцелью и реализуется в творчестве.
А. Маслоу разделяет потребности человека на базовые (дефицитарные) к которым относятся физиологические, такие как еда, сон; потребности в безопасности и уверенности; потребности в любви и принадлежности; потребность в самоуважении и уважении других; и метапотребности (потребности роста), к которым он относит бытийные ценности, такие как цельность, совершенство, завершенность, справедливость, жизненность и т.п., ведущие к самоактуализации человека, которая выражается в творчестве. Становление личности неразрывно связано с поисками собственного Я - поиск ответов на самые основные, вечные вопросы: "Что я такое?", "Для чего я живу?", "Что я ищу в отношениях с другими людьми?", "Что есть природа?". Окончательных, однозначных всеобщих ответов на эти вопросы не существует, но постоянный поиск таких ответов и представляет собой то, что называется духовностью.
Духовность подразумевает творчество не только в создании новых идей или произведений, имеющих объективную значимость и ценность, но и в смысле построения своего внутреннего мира, что требует не меньших творческих усилий, поэтому духовность - это присущая именно человеку форма поисковой активности. Поиск себя и сотворение себя (самоактуализация) - творческий процесс, который принципиально не исчерпаем и не имеет границ, так как если бы полное и окончательное постижение своего Я было бы действительно возможно, это означало бы остановку в духовном развитии, его окостенение и омертвение, механизацию, ибо только постоянное движение обеспечивает полноценную жизнь человеческого духа. Именно поэтому самоактуализация - универсальный тип поисковой активности, более всего гарантирующий от состояния отказа и капитуляции. Но для его осуществления необходима достаточная зрелость личности.
Если поисковая активность имеет такое большое общебиологическое значение и оказывает положительное влияние на здоровье и развитие личности, то могут возникнуть закономерные вопросы: вследствие чего возникает отказ от поиска, каким образом эта неадекватная форма поведения сохранилась в процессе эволюции, почему она не была уничтожена природой путем естественного отбора как опасная и вредная? Пока существует только одно объяснение этому.
Дело в том, что каждый организм на раннем этапе своего развития приобретает опыт пассивно-оборонительного поведения. На этом этапе такое поведение не может квалифицироваться как отказ от поиска по той простой причине, что еще не сформировались механизмы центральной нервной системы, обеспечивающие устойчивую поисковую активность. Поэтому пассивно-оборонительное поведение в первые недели или месяцы жизни является единственно возможным при столкновении с опасностью или превышающей возможности задачей.
Интересно, что высокоразвитые животные, обнаруживающие во взрослом состоянии высокую поисковую активность, после рождения переживают опыт беспомощности и полной зависимости от родителей и ближайшего окружения, т. е. период детства увеличивается в ходе эволюции. У человеческого детеныша этот этап особенно велик, поскольку именно в ходе общения со взрослыми и «присвоения» достижений цивилизации и протекает дальнейшее развитие нервной системы и поведения. В то же время высокая организация человеческого общества обеспечивает младенцу уход и безопасность на все время его беспомощности.
Однако опыт относительно пассивного поведения не пропадает бесследно: именно потому, что центральная нервная система ребенка чрезвычайно чувствительна к любым воздействиям (что и делает ее столь пластичной и готовой к обучению), опыт, приобретенный в это время, закрепляется навсегда. Мозг новорожденного предуготован к восприятию и к очень прочному закреплению впечатлений без всякой их критики. Поэтому и опыт зависимости, беспомощности и пассивно-оборонительного поведения является очень прочным, и субъект нуждается в его дальнейшем активном преодолении. По существу, весь дальнейший процесс развития организма представляет собой переучивание, но ранний опыт полностью изжит быть не может и содержит постоянную предпосылку для развития (при условиях, о которых пойдет речь ниже) пассивно-оборонительного поведения уже во взрослом состоянии..
Каковы же основные условия преодоления раннего опыта естественной беспомощности и почему это преодоление может протекать не вполне успешно?
Семья и культура считаются краеугольным камнем цивилизации, семья служит "фактическим выразителем" сохраняющихся моделей культуры, в то время как культура охраняет границы, направляет и поддерживает эти модели, которые передаются из поколения в поколение. Вместе семья и культура должны служить "силой и опорой" для формирования развития в нас чувства своего Я, системы ценностей и способности нормально функционировать в жизненной деятельности. Они также развивают в нас умение ладить с окружающими и занимать свое место в коллективе и обществе. Семья предоставляет материал, возможность и пространство для раскрытия и расцвета нашей личности. Но в то же время семья может заблокировать, повредить и даже разрушить у нас эту врожденную способность. Давайте присмотримся повнимательнее.
Прежде всего, младенец должен ощущать себя находящимся под постоянной защитой ближайшего окружения, особенно матери. Он должен приобрести уверенность, что плач, единственно доступный ему способ реагирования на неприятные ощущения (голод, боль, дискомфорт в кровати, страх перед неизведанным), является достаточно эффективным и помогает ему контролировать ситуацию. Среди молодых матерей нередко бытует ошибочное и вредное представление, что не следует потакать капризам младенца и что можно отучить его от крика и плача, не обращая на него внимания. Во многих случаях этот способ действительно оказывается эффективным. Если при постоянном эмоциональном и поведенческом отклике на плач ребенка его крик через некоторое время может приобрести неприятно-требовательный характер и будет звучать при малейшем дискомфорте, то игнорирование плача более или менее быстро приведет к тому, что после этапа «закатывающегося крика» (попытке переломить ситуацию) он сначала перейдет в беспомощное, обиженное всхлипывание (ощущение собственного бессилия), а затем и вовсе прекратится, создавая у матери иллюзию успешной воспитательной акции. То, что ребенок при этом получит первый опыт бесполезности любых усилий, закрепляющий характерную для этого этапа жизни пассивно-оборонительную установку, останется за кадром. Необходимо помнить, что младенец, если он здоров, плачет только тогда, когда испытывает реальный дискомфорт (сырая постель, голод, рези в желудке). Если он болен, внимание к нему тем более необходимо. Поэтому он должен постепенно приобрести уверенность в том, что может привлечь к себе внимание криком и может положиться на хорошее отношение матери, ее постоянную защиту. Только с ее помощью он постепенно может развить в себе способность к активному взаимодействию с миром и поисковому поведению, только она способна бережно провести его через этап покровительства и поддержки к этапу самостоятельности и независимости.
Очень важные исследования, вскрывающие роль ранних контактов с матерью для всего дальнейшего развития ребенка, были проведены на обезьянах. После первых месяцев жизни детенышей отделяли от матерей и подробно изучали динамику их поведения. Первой реакцией был острый страх и короткий, но бурный протест: обезьянка кричала, не подпускала к себе людей, трясла решетку клетки, ее поведение носило характер хаотической паники. Сразу вслед за этим развивалась типичная пассивно-оборонительная реакция по типу депрессии: малышки отказывались от еды, теряли всякий интерес к окружающему, апатично сидели в углу клетки, пугались любой неожиданности, у них появлялись соматические расстройства - язва желудочно-кишечного тракта, потеря веса, выпадение волос.
Если изоляция продолжалась достаточно долго, некоторые обезьянки гибли, а выжившие утрачивали способность к иформированию нормальных отношений с матерью (после возвращения к ней) и с другими обезьянками. Резко нарушались сексуальные отношения. При этом снижалась их способность к обучению, возникали неспровоцированные агрессивные реакции.
Интересно, что весь этот синдром изоляции развивался даже в тех случаях, когда обезьянка могла постоянно видеть мать через стеклянную стену клерки, но была лишёна телесного контакта с ней. Сходная симптоматика, хотя и менее выраженная, наблюдалась и в тех случаях, когда не было полной изоляции, а было только отделение от матери; обезьянка могла играть со сверстниками и братьями и сестрами. Описанные выше расстройства не возникали только в тех случаях, когда какая-нибудь другая взрослая обезьяна брала на себя полную заботу о малыше, как бы подменяя мать, и эта забота носила не формальный характер, а включала ласки, телесный контакт и игры.
Крупный советский физиолог, основатель возрастной физиологии И. А. Аршавский показал, что для нормального физиологического развития ребенка необходимо раннее вскармливание грудью матери не позднее 30 минут после рождения. В 1980 г. этот метод был принят Всемирной организацией здравоохранения как обязательный для всех стран.
Проведенное исследование убедительно показывает, какое большое значение для формирования психики и поведения ребенка имеет ранний эмоциональный и чувственный контакт с матерью. Более того, можно предполагать, что такой интимный контакт эффективен в значительной степени именно благодаря предупреждению пассивно-оборонительного поведения, отказа от поиска. Это вполне согласуется с результатами изучения так называемого детского госпитализма. Это характерный комплекс симптомов, развивающийся у детей, надолго оторванных от семьи и помещенных в лечебное учреждение. Они не только отстают от сверстников в интеллектуальном развитии, но и характеризуются неумением строить отношения с детьми и взрослыми, снижением жизненного тонуса, склонностью к депрессивным реакциям, низкой устойчивостью организма к разнообразным вредным воздействиям. Серьезной педагогико-психологической проблемой является также воспитание полноценных, прежде всего в эмоциональном отношении, детей в детских домах и приютах.
И родители, и воспитатели ясель и детских садов должны понимать, в чем специфика развития ребенка и какой вред может нанести неправильное отношение к нему, игнорирование его естественных потребностей в ласке, опеке и поддержке. В этой связи особого внимания заслуживает также общая эмоциональная обстановка в семье (или в заменяющем семью коллективе), к которой ребенок особенно чувствителен. Семейные конфликты и ссоры в ближайшем к ребенку окружении, проявления взаимной неприязни неминуемо вызывают у маленького человека ощущение угрозы, неблагополучия, недостаточной защищенности, не говоря уже о том, что ухудшение настроения взрослых невольно сказывается и ' на их отношении к ребенку, на которого уже не хватает ни ласки, ни терпения. Все это в комплексе формирует детские психотравмы, которые, как показано во многих исследованиях, нередко на десятилетия предшествуют возникновению невротических и психосоматических расстройств. Объяснить это можно следующим образом. Пережив психотравмирующую ситуацию в том возрасте, когда он еще не способен к активно-поисковому ее преодолению, ребенок как бы закрепляется в своей исходной тенденции к пассивно-оборонительному реагированию, вместо того чтобы постепенно преодолеть эту тенденцию, «переболеть» ею. Конфликтная, или стрессовая, ситуация, возникающая уже во взрослом состоянии и затрагивающая значимые эмоциональные отношения человека, превращается при этом в удар по слабому звену: с одной стороны, она провоцирует закрепленный с детства стереотип пассивно-оборонительного поведения в любой сложной обстановке, т. е. вызывает отказ от поиска способов разрешения конфликта. С другой - она некоторыми своими сторонами напоминает чту конкретную ситуацию в детстве, которая была психотравмирующей, и благодаря сильному запечатлению той ситуации воспроизводит и детский тип реагирования. Представляется, что именно такого рода наблюдения легли в основу утверждений Фрейда о роли детских психотравм в развитии заболеваний у взрослых и о том, что в основе неврозов и психосоматических заболеваний лежит регрессивное поведение. Ведь возврат к закрепленной в детстве пассивно-оборонительной реакции - это и есть регрессия поведения, т. е. снижение его уровня к более примитивному.
Какова же роль матери и всего ближайшего окружения в активном преодолении предпосылок пассивно-оборонительному поведению? Наиболее общий принцип состоит в том, что ребенок должен с самого раннего возраста осторожно, но настойчиво побуждаться к доступной ему активности, конечно, обязательно под покровительством родителей или же заменяющих их лиц. Это покровительство нужно для того, чтобы столкновения с первыми трудностями не спровоцировали бы и не закрепили реакцию пассивного страха - рядом с матерью, под ее защитой ребенок гораздо менее склонен к таким реакциям, легче их преодолевает и готов на более активные попытки исследования окружающего мира.
Огромную роль в дальнейшем развитии поисковой активности играют условия, обеспечивающие ребенку максимальную свободу движений. На этом вопросе стоит остановиться подробнее. Исследования И. А. Аршавского показали, что спонтанная двигательная активность ребенка является фактором, не только способствующим развитию мышечной системы, но и увеличивающим энергетические резервы организма. При этом организм приобретает способность осуществлять активность, ранее для него недоступную. Таким образом, формируется система с положительной обратной связью, когда двигательная активность создает предпосылки для собственного развития. Но дело, по-видимому не только в движениях как таковых. Для младенца движение - это фактически единственный способ исследования,, себя и окружающего мира, установления познавательных контактов со средой, и отсюда понятна огромная роль движений для развития психики и интеллекта. От действующих мышц постоянно поступают импульсы в мозг стимулируя центральную нервную систему и способствуя ее развитию. Во всех случаях, когда двигательные поведенческие реакции у детей определяются не внутренними побуждениями, не стремлением к контакту с миром, а вызываются принуждением извне, потенциально имеющиеся , у каждого ребенка творческие задачки подавляются зачастую необратимо. С другой стороны, при параличах, которые не обусловлены тяжелым повреждением мозга, попытки, пусть даже не вполне успешные, осуществить разнообразные произвольные контакты со средой нередко выражены особенно ярко. Они, в частности, ориентированы на активную компенсацию имеющегося дефицита, на преодоление трудностей, что проявляется в стремлении приподняться, сесть, встать, пойти, и в этих случаях развитие интеллекта не только не страдает, но может даже превзойти таковой у обычно развивающихся детей. Дело, следовательно, не только и не столько в движениях как таковых, сколько в реализующейся через движения целенаправленной поисковой активности. Щель для человека, начиная с раннего возраста, подчеркивая И. А. Аршавский, в той мере, в какой она стимулирует активность, является самым организующим фактором его развития. Отсюда следует, что младенцу необходимо прежде всего предоставить условия для свободных спонтанных движений. А для этого необходимо уже в первые недели жизни отказаться от тугого пеленания и одевать ребенка в специальную свободную одежду. Вред пеленания не только физиологический, но и психологический, ибо оно закрепляет ощущение беспомощности и пассивной зависимости.
Чтобы малыш развивался младенца, освобожденного от пеленочных пут, необходимо достаточно рано и чем дальше, тем больше втягивать в различные игры - сначала простые, затем все более сложные. Надо активно привлекать его внимание к людям и предметам, начиная с блестящих и звучащих игрушек, которые подвешивают над кроватью так, чтобы ребенок мог до них дотянуться, прилагая, однако, для этого некоторые усилия. Необходимо почаще менять его положение в кровати и эпизодически брать его на руки, чтобы расширилось поле его зрения. В дальнейшем должен выполняться следующий принцип: по мере того как ребенок овладевает какими-то навыками, задачи, которые ставятся перед ним в игровых ситуациях, должны медленно, но неуклонно усложняться. Родители должны быть всегда готовы прийти на помощь ребенку, если он с чем-то не справляется, прежде чем он впадет в отчаяние от своего бессилия. Однако не следует и спешить с предложением помощи, пока ребенок обнаруживает готовность попытаться решить задачу самостоятельно еще и еще раз. Необходимо следить, чтобы неудачи не следовали одна за другой, но и успех не должен достигаться слишком быстро, без достаточных усилий, а главное-успех не должен быть полностью гарантирован еще до начала всяких усилий, ибо такая гарантия убивает поисковую активность. Достижение цели должно быть связано с преодолением препятствий, но сами они должны быть преодолимы. Чем старше становится ребенок, тем важнее соблюдать соотношение между успехом и неуспехом: комфортные, разнеживающие условия, удовлетворение всех желаний без поиска не менее вредно, чем постоянные удручающие неудачи. Необходимо помнить об опасностях «болезней достижения». Если даже у человека сформировалась потребность в поиске, но он, сознательно поставив себе сверхзадачу, достиг вожделенной цели, которую считает венцом всех усилий, он находится в опасной ситуации. Он может в дальнейшем активно подавить свою потребность в поиске из желания остановиться на достигнутом, из опасения, что дальнейшая поисковая активность сопряжена с риском потерять уже приобретенное. Такое опасение-первый шаг к пропасти. Но и постоянные неудачи в конце концов обесценивают активный поиск, вызывают не только чувство безнадежности, но и страха перед любыми усилиями, ибо они приводят к нескончаемым наказаниям.
Здесь уместно сказать несколько слов о проблеме соотношения поисковой активности и прогноза. Как помнит читатель, неопределенность прогноза результата деятельности является непременным условием поискового поведения. Это как будто понятно стопроцентный прогноз делает ненужным какой-либо поиск. по так обстоит дело только с положительным прогнозом. При отрицательном прогнозе, даже если он вполне определенный, ситуация становится более сложной. Связь между поисковой активностью и вероятным прогнозом результатов деятельности демонстрируется следующим экспериментом. Проводилось трехэтапное исследование взрослых здоровых испытуемых, разделенных на 4 группы. На начальном этапе исследования испытуемые первой группы получали очень трудные задачи, ни одну из которых им не удавалось решить (0 % успеха). Испытуемые второй группы получали очень простые задачи и легко их решали (100 % успеха). Испытуемые -третьей группы получали задачи, очень неравномерные по трудности, и в среднем справлялись только с каждой второй из них (50% успеха). После этого испытуемым всех трех групп и четвертой контрольной (которая до этого не участвовала в исследовании) предъявляли серию задач, не имевших решения. Это был второй этап эксперимента. На завершающем этапе всем испытуемым предлагались средние по трудности, но вполне посильные для них задачи. Результаты эксперимента оказались неожиданными. Испытуемые первой, второй и контрольной групп, пережив на втором этапе исследования опыт неудачи, одинаково плохо решали не столь уж трудные задачи, полученные на заключительном этапе эксперимента. Только испытуемые третьей группы справлялись с этими задачами вполне успешно. Таким образом, полный и легко достижимый успех, характерный для испытуемых второй группы, не лучше сказывается на устойчивости к последующим неудачам, чем беспросветные поражения. А ведь направленность вероятностного прогноза, его «знак» в двух этих группах является прямо противоположным. Постоянные неудачи на начальном этапе эксперимента должны были формировать выраженный отрицательный прогноз, уверенность в неспособности контролировать ситуацию и справляться со сложностями. Неизменные удачи должны были формировать положительный прогноз, полную уверенность в способности владеть ситуацией. Но конечные результаты свидетельствуют о том, что эти характеристики прогноза в данном случае не являются определяющими. Если нет разницы между переходом к неизменным неудачам от постоянных удач, с одной стороны, и от постоянных поражений - с другой, значит, такой предварительный опыт и прогноз не являются решающими.
Более существенно то, что прогноз в обоих случаях абсолютно определенен, а стопроцентный прогноз, даже если это прогноз успеха, уменьшает поисковую активность и поэтому делает человека более уязвимым к последующим неудачам. Неизменное положительное подкрепление, если оно не требует серьезных усилий от человека, а обеспечивается как бы само собой, приводит к тому, что механизмы поисковой активности атрофируются и субъекту уже значительно труднее мобилизовать их при столкновении с жизненными трудностями. В то же время регулярное чередование удач и неудач, заданное для испытуемых третьей группы (и как чаще всего бывает в реальной жизни), сохраняет неопределенность прогноза и по меньшей мере .не подавляет поисковую активность, а при благоприятном стечении обстоятельств может ее даже увеличить.
Однако это не означает, что одной неопределенности прогноза достаточно, чтобы возникло поисковое поведение. Возможен отказ от поиска и при неопределенном прогнозе результатов. Для этого нужно сочетание нескольких факторов. Нужно, чтобы ожидаемые отрицательные результаты поискового поведения оказались настолько значимыми и травмирующими для человека, что он предпочитает прекратить поиск. Это особенно вероятно, если потребность в поиске не очень велика, механизмы поисковой активности угашены предшествующими условиями жизни и если сложившаяся ситуация каким-то образом оживляет опыт раннего детства, когда отсутствие поискового поведения было естественным. Таким образом, если абсолютно определенный прогноз, особенно положительный, делает поисковое поведение ненужным и невозможным, то неопределенный прогноз хотя и требует поиска, но сам по себе обеспечить его не может.
Из описанного выше эксперимента с четырьмя группами испытуемых вытекает еще один важный вывод о чередовании успехов и неудач, существовании определенного баланса между ними, который при активном поисковом поведении должен быть сдвинут в сторону успеха. Если опыт такого поведения обеспечивал высокий уровень успеха, то поиск может достаточно длительно сохраняться даже в безнадежной ситуации. Это не значит, разумеется, что человек не способен адекватно оценить подобную ситуацию, не замечает ее бесперспективности. Просто весь предшествующий опыт жизни и преодоления трудностей, ранее сформированные и оправдавшиеся прогнозы как бы вступают в противоборство с оценкой данной ситуации. Человек вопреки всему пытается ее преодолеть, переломить и в конечном итоге выигрывает, хотя бы в отношении своего здоровья.
Устойчивость к неудачам ценнейшее человеческое качество. Недаром в нашем речевом обиходе так много формулировок типа: «Не унывай», «Не вешай нос», «Выше голову» и т. п. Все эти призывы выражают глубокую народную мудрость, которая высоко ставит твердость духа и активность поведения в трудных ситуациях.
Эта жизненная мудрость нашла отражение в старой сказке о двух лягушках, которые забрались в погреб и попали в горшок со сметаной. Положение было безнадежным, и одна из лягушек не стала тратить силы и пошла на дно. А другая барахталась, барахталась и вскоре ощутила под своими лапками что-то твердое: это она сама сбила из жидкой сметаны твердое масло. Оперлась она лапками на твердый масляный ком и выпрыгнула из горшка. Сказка заканчивается поучением, адресованным первой лягушке, погибшей в горшке со сметаной: не падай духом, не умирай раньше смерти.
Исходно высокая поисковая активность может сохраняться в объективно безнадежной ситуации и может быть направлена на изменение самого прогноза, т. е. на отыскивание или создание новых, ранее неучтенных шансов. Здесь открывается дорога творчеству, потенциальные возможности которого ничем принципиально не ограничены. А там, где начинается творчество, там уже невозможно говорить о 100%-ном отрицательном прогнозе.
Если мы продвинемся еще на один шаг дальше по ходу процесса формирования и развития личности, за пределы сферы влияния семьи и культуры, мы окажемся в школьной аудитории. Несмотря на то, что изначально задачи школы отличались от задач семьи и культуры, школа все больше и больше замещала их и выполняла те цели, которые когда-то были исключительно обязанностью семьи и культуры.
Давайте вспомним методы, которые могут способствовать развитию абстрактного мышления и умения решать формально-операционные задачи. Можно ставить эксперименты или создавать проблемные ситуации, позволяющие ученикам наблюдать, анализировать возможности и делать выводы по поводу замеченных ими соотношений. Учителя, которые используют авторитарный подход, а не свободный обмен мнениями, подавляют истинное мышление. Раз-витию формального мышления и способностей к решению проблем способствуют такие формы учебной работы, как дискуссионные группы, семинары по решению проблем и научные эксперименты. Учителя должны быть подготовлены к руководству групповыми дискуссиями и стимулированию обмена мнениями, обратной связи, должны уметь оказывать помощь и поддержку, давать на развитие способности к рассуждениям необходимое время. У некоторых учащихся эта способность формируется довольно медленно. Пиаже (1972) обобщает эту педагогическую философию, сформулировав две цели обучения:
Главной целью образования является формирование людей, которые созидают что-то новое (а не просто повторяют достижения предыдущих поколений), людей творческих, изобретательных и способных делать открытия. Вторая цель - формирование умов, которые в состоянии мыслить критично, проверять все утверждения и не принимать на веру все, что им говорят... Нам нужны, активные ученики, которые рано обретают способность учиться самостоятельно, частично по собственной инициативе, частично - с помощью материалов, подготовленных для них учителями; ученики, которые рано научаются отличать идеи, требующие доказательства, от первой мысли, пришедшей им в голову.
По мнению Элкинда (1970), из созданной Пиаже модели мышления ребенка следует несколько общих педагогических принципов. Ум ребенка не является чистой страницей. Напротив, в его голове роится множество мыслей о природном и рукотворном мире, но эти мысли отличаются от представлений взрослых и выражаются другим языком. Первым предварительным условием, необходимым для обучения ребенка, является разработка эффективных способов общения с ним.
Второй чрезвычайно важный для успешного обучения принцип заключается в том, что нужно помогать детям не только овладевать новой информацией, но и видоизменять уже существующие у них знания. Дети постоянно забывают старую информацию, воспринимают ее по-новому и приобретают совершенно новые знания. Они приходят в школу с собственными понятиями о пространстве, времени, причинах и следствиях, количестве и числах. Цель обучения заключается в расширении их неполных знаний.
В-третьих, дети любознательны по своей природе, и в них заложено желание узнавать новое. Педагоги не должны стараться прививать детям любовь к знаниям; им скорее нужно следить за тем, чтобы не подавить в детях желания учиться, что происходит при чрезмерно жесткой программе обучения, не соответствующей внутреннему ритму ребенка и его индивидуальной скорости научения. Самые лучшие педагоги развиваются сами вместе со своими учениками, проявляют живой интерес к знаниям, всегда готовы попробовать что-то новое, высказать свою критическую оценку и прививают такие же качества своим ученикам.
Развитие подростка происходит не в вакууме. Он развивается в контексте своей семьи, социального и национального окружения. На него оказывают влияние сверстники, родственники и другие взрослые, с которыми он общается, а также религиозные организации, школа и группы, к которым он принадлежит. На него воздействуют средства массовой информации, культурная среда, в которой он растет, общенациональные и местные лидеры и происходящие в мире события. Он в значительной степени является продуктом общества и окружающих условий жизни.
Для исследования социальных влияний У. Бронфенбреннер разработал экологическую модель . Как показано на рис.1, социальные влияния на подростка можно представить в виде ряда систем, к которым он принадлежит. На схеме подросток помещен в общем центре этих систем.
Микросистема. Микросистема, включающая в себя всех, с кем подросток вступает в близкий контакт, оказывает на него самое непосредственное влияние. Для большинства подростков первичной микросистемой является семья, за нею следуют друзья и школа. Другие компоненты микросистемы - это организации здравоохранения, религиозные группы, дворовые товарищи по играм и ряд иных социальных групп, к которым принадлежит подросток. Когда подросток включается в какое-либо социальное окружение или исключается из него, микросистема претерпевает изменения. Например, он может перейти в другую школу, прекратить посещения церкви или синагоги, отказаться от какого-либо вида деятельности и заняться другим. Влияние микросистемы сверстников в юности обычно возрастает и опирается на мощные социальные стимулы в виде принятия, популярности, дружбы и статуса. Группы сверстников могут также оказывать на подростка негативные, влияния, поощряя безответственное отношение к сексу, употребление наркотиков, воровство или мошенничество. Здоровая микросистема обеспечивает подростку позитивное научение и развитие и подготавливает его к успешной взрослой жизни.
Мезосистема. Мезосистема включает в себя взаимоотношения между микросистемами. Например, события, происходящие в школе, влияют на события, происходящие в семье, и наоборот. Для глубокого понимания социального развития подростка нужно рассматривать влияния, исходящие из различных источников, с учетом их взаимосвязи. При анализе мезосистемы изучают частоту, качество и степень влияния взаимодействий: например, как семейные переживания связаны со школьной адаптацией; каковы характеристики семьи и как они соотносятся с влиянием сверстников; или какова связь между посещением церкви или синагоги и сексуальными отношениями. Микросистема и мезосистема могут усиливать друг друга или оказывать противоположные влияния. Если основные ценности мезосистемы не совпадают с ценностями микросистемы, то возникают проблемы; подросток может испытывать стресс, пытаясь разобраться в различных системах ценностей.
Экзосистема. Экзосистема состоит из тех элементов окружающей подростка социальной среды, в которых он не играет активной роли, но которые тем не менее оказывают на него влияние. Например, события, происходящие на работе у родителей, влияют на родителей, а те в свою очередь влияют на развитие подростка. Начальство родителей определяет уровень зарплаты, график труда и отдыха и состав рабочего коллектива. Если компания решит уволить служащего, это окажет влияние на всю его семью. Все эти факторы влияют на взаимоотношения родителей с подростком.
На подростка оказывают многостороннее влияние общественные организации. Администрация школы составляет расписание, учебный график и нанимает учителей. Городские власти могут открыть или закрыть молодежный центр или плавательный бассейн. Члены экзосистемы принимают решения, от которых зависят условия жизни подростка, а его родители заботятся о том, чтобы при этом учитывались его интересы.
Макросистема. Макросистема включает в себя идеологию, установки, нравы, традиции и законы данной культуры. Она объединяет в себе основы образовательных, экономических, религиозных, политических и социальных ценностей. Макросистема определяет, с какого возраста человека можно считать взрослым. Она устанавливает эталоны внешней привлекательности и ролевого поведения для мужчин и женщин и влияет на здоровье путем формирования таких привычек, как, например, курение. Она влияет на образовательные стандарты и на расовые отношения.
Культуры различных стран, а также расовых, этнических или социоэкономических групп отличаются друг от друга. Внутри каждой из групп также наблюдаются культурные различия. В Швеции, например, закон запрещает родителям бить детей, в то время как в некоторых социальных группах США это считается допустимым. Американские родители, принадлежащие к среднему классу, часто ставят другие воспитательные цели и руководствуются иной педагогической философией по сравнению с родителями из групп с низким социоэкономическим статусом. Воспитательные ценности семей, проживающих в городской и сельской местности, могут сильно различаться. Все эти факторы оказывают дифференциальное влияние на подростка. Поэтому, говоря о социальном развитии, мы должны при рассмотрении всех вопросов учитывать окружение, в котором воспитываются подростки.